Все счастливы, счастливы. Глава 3. Депрессия (окончание)

Юлия тёрла мне спину и задницу мочалкой.

— Ты чего вдруг сказала ему «пятнадцать тысяч» — в очередной раз спросила она меня.

— Да говорю же, не знаю. Чёрт меня дёрнул.

— Не верю я ни в чертей, ни ангелов.

— А ты тоже хороша! «Час стандарт, классика, минет в резинке, лёгкое БДСМ в любую сторону, лёгкое лесби-шоу, количество окончаний не ограничено», — кривляясь, передразнила я ей.

— Я решила, мы все прикалываемся, тем более, что этот хрен зажмётся за такие деньги.

— Вот и доприкалывались.

— Ладно, не ссы. Он у меня уже был. В принципе, ведёт себя прилично. Особенно, если в хорошем настроении. Самое главное помни: надо чётко следить, чтобы менял презерватив, когда меняет пизду.

— Ты уже это в сотый раз сказала. А у тебя была раньше групповуха?

— Была. Когда меня насиловали четыре мужика. Причём это было задолго до моей нынешней профессии.

— Ничего себе! Это было, наверное, ужасно.

— Да, не люблю вспоминать. Я после как раз и ходила к Виктору Юрьевичу. Пошли, скоро Иван придёт. Никогда не забывай – ничего не комментируй, ни о чём не думай. Если тебе неприятно, говори сама себе: «пятнадцать тысяч».

— Юль, а почему ты сказала ему, что меня зовут Вероника?

— Да потому, что нельзя говорить им своё настоящее имя.

— Ты хочешь сказать, ты не Юлия?

— Нет.

— А кто ты?

— Какая разница?

Мы встречали его в белье – Юлия в красном, я в чёрном. Когда он вошёл, первым делом бесцеремонно опустил мой бюстгальтер и пощупал сиськи.

— Красивые! – резюмировал он. – Ну, привет.

И попытался меня поцеловать в губы. Я уклонилась. Иван хмыкнул, быстро скинул верхнюю одежду и швырнул на трюмо мятые пятёрки.

— Ровно тридцать, можете пересчитать. Я в душ.

Когда за ним закрылась дверь, Юлия быстро схватила деньги, пересчитала, кивнула головой, отдала мне половину и убежала в комнату; видимо, прятать свою долю. Куда, не знаю, потому что, когда я туда вошла, она уже стояла около кровати.

— Садись и жди, а я его встречу из душа.

Вскоре они вошли в комнату – она впереди, вела его за собой, держа за стоящий член, а он правой рукой тискал её грудь. Лифчика на ней уже не было – видимо, он его снял ещё там, в коридоре. Оба глазами поманили меня к себе – я подошла, и он сначала обнял нас обеих и последовательно поцеловал в шеи, после стал гладить наши сиськи.

— Я хочу, чтобы вы поцеловались.

Мы переглянулись, Юлия чуть заметно кивнула, и мы прижались губами друг к дружке. Иван руками соединил наши тела так, чтобы груди соприкоснулись сосками, и принялся массировать их пальцами так, чтобы касаться одновременно и меня и её. Юлия положила руку на его член. Такой я видела впервые – мужики хоть и были у меня, но ни у кого не было такого крючковатого хера. Вдобавок, он был гораздо меньшего размера, чем у всех предыдущих.

Так мы целовались, точнее, делали вид, а Юлия терла ему писюн. Он взял мою руку и положил на свой хуй, чтобы я делала то же самое, а сам начал гладить нас по задницам, приспустив трусы. Я вообще поняла, что он пытается ласкать нас одновременно во всём.

Так прошло еще минуты две. Наконец он убрал руки. Было ощущение, что Юлия при этом прекрасно читает его мысли. Стоило ему это сделать, как она взяла лежащий у прикроватной тумбочки презерватив и накрутила на его член.

— Разденьтесь, — приказал парень. Я хотела снять трусы, но подруга опередила меня, и сделала это со мной сама, а затем едва уловимым взглядом дала понять, что я должна сделать то же самое. Потом она встала на колени, дёрнула меня за руку и стала сосать его член. Делала она это полминуты, после чего передала член мне.

Вкус, прямо скажу, был не очень – конечно, ароматизированная смазка отдавала клубникой, но вкус латекса, очень похожий на резину, оказался весьма специфичным. «Пятнадцать тысяч», — сказала я себе и тоже стала сосать этот кривоватый стволик. Раз в полминуты мы передавали хуй друг дружке.

— Вдвоём! — послышался голос, и мы расположились по бокам, а он начал водить членом между нашими ртами, иногда заходя в один из них. Судя по всему, ему казалось, что он делает это глубоко, хотя до горла не доставал.

— Встаньте на кровати раком, я хочу видеть ваши жопы.

Мы сделали, как он хочет. Я смотрела на Юлию, она на меня.

— Каждый раз одно и то же, — сказала она одними губами, даже без шопота. — Сейчас он будет раздвигать нас.

И точно, он раздвинул мои ягодицы, потрогал анальную дырочку, затем растянул пизду. После отпустил, и некоторое время я ничего не ощущала – он разглядывал Юлию.

— Ты снизу, — он шлёпнул по жопе меня. – Ты сверху, — раздался шлепок по другой заднице.

Юля забралась на меня сверху, а я почувствовала, как его член вошёл в меня. Было чуть неприятно – я была не разогрета, и собственной смазки было недостаточно. Тем более, что очень давно я не трахалась с обтянутым презервативом членом. Но ничего, терпимо.

Он начал ебать меня. Одновременно раздавались шлепки – это он порол Юлию.

— Ласкай её грудь!

Она начала гладить мои сиськи. Было странное ощущение – одновременно смешно (от ситуации), неприятно (от его толчков) и хорошо (от её ласк).

— Почему на тебе следы ссадин?

— Это её предыдущий клиент ухайдакал, — вмешалась Юлия. — Попросил выпороть за сорок штук, она и согласилась. А он её связал и так плёткой отметелил, что месяц лежать не могла.

— Ну урооод! Меняйтесь!

Теперь я легла на Юлию сверху и, догадываясь, чего захочет Иван, начала гладить и ласкать её грудь. Юля чуть вздохнула – я знала, как и что делать, чтобы ей было приятно. Иван же снова начал меня трахать, при этом гладил по спине и даже целовал. На какое-то время он вынул хуй, раздвинул мою задницу и принялся её разглядывать. Затем несколько раз лизнул ягодицы. Потом была пауза, и оглянувшись, я поняла – он меняет резину. Снова начались толчки – это он ебал Юлю, а гладил по жопе и спине снова меня. Временами он отпускал какие-то ехидно-сальные шуточки, но я не обращала на это внимание и всё думала – «пятнадцать тысяч, пятнадцать тысяч».

Наконец он перестал иметь нас и лёг на диван. Говорить ничего не стал, но Юлия не задавала вопросы, а уселась на него сверху и начала скакать, как наездница. Я прилегла рядом, но он тут же недовольно заявил:

— Чего отлыниваешь? Ласкай её!

— Где?

— Да везде. И целуй, куда достанешь.

Тогда я расположилась сзади её, одной рукой обхватила сиськи, другой стала тереть вагину. Он тоже начал гладить её грудь, пощипывать соски (на мой взгляд, слишком грубо) и трогать мои руки. Так прошло ещё несколько минут.

— Вероника, ляг на меня сверху, чтобы я видел твою пизду, а ты должна видеть, как мой член ебёт её, поняла?

— Конечно.

Зрелище это меня совсем не возбуждало, но что делать – «пятнадцать тысяч, пятнадцать тысяч». А он ещё и полез пальцами мне во влагалище и стал там меня дрочить.

«Пятнадцать тысяч, пятнадцать тысяч».

Член входил и выходил, всего на несколько сантиметров. Наконец Иван как-то напрягся, и я поняла – кончил.

Мы полежали минуту.

— Вероник, давно работаешь?

— Давно.

— Странно, не сказал бы. Ты явно не затасканная. Ещё и интеллигентная.

— Ну… такая вот, — сказала я, не зная, как реагировать.

— Ты просто плохо её знаешь, — ехидно сказала Юлия.

Он убежал в ванную – помыть член.

— Ну, как он тебе? – спросила она.

— Вообще никак. Ничего не почувствовала.

— Вот-вот. Ну ничего, ещё полчаса, и… И что?

— Что?

— Пятнадцать тысяч.

Мы хихикнули.

— Второй раз у него – всегда копия первого.

Но тут она как раз ошиблась. Придя, Иван потребовал, чтобы мы легли валетом и стали лизать друг дружку. И хотя откровенное лесби не входило в программу «пятнадцати тысяч», я вдруг решила – лично я возражать не стану, пусть Юлия приласкает меня. Она тоже промолчала, и я улеглась на неё.

Это был самый приятный эпизод нашего траха, омрачённый лишь тем, что её пиздёнка имела всё тот же явный вкус латекса. Но зато это компенсировалось умопомрачительным куни, который делала мне Юлия. Она и теребила языком клитор, и заводила глубоко язычок, и просовывала пальчик. А этот кадр бегал вокруг кровати и пялился на нас. Мне было очень непривычно и неприятно оттого, что кто-то смотрит на меня раздетую, и я в который раз сама себе повторила:

«Пятнадцать тысяч».

Он подошёл ко мне с членом в презервативе. Я раскрыла рот, он вставил это недоразумение в меня и начал сношать. Я посмотрела ему в глаза, и он, взяв меня за щёки, как-то любовно начал на меня таращиться, продолжая иметь мой рот. Делал он это быстро, словно автоматной очередью, и вдруг вытащил член изо рта и сжал головку:

— Бля, сейчас кончу. Бля…

Но нет, он не кончил, и минуты через две снова приблизился ко мне. Я решила, что опять станет ебать в рот, но он полез в Юлину пизду. Теперь он водил своим органом медленно, а я наблюдала за этими движениями. Жалко, Юля прекратила меня вылизывать – видимо, воспользовалась моментом, что он не наблюдает за ней.

Он имел её минут пять, после чего сменил резинку и зашёл сзади. Юля снова начала ласкать меня язычком и пальчиками, и тут я почувствовала, что второй язык вылизывает мои ягодицы. Он прошёлся вправо, влево, вверх, вниз, и даже по анальному отверстию. Потом Юля перестала меня вылизывать и засопела. Оглянувшись, я увидел, что он сношает её, лежащую на спине, в рот.

Как-то хотелось сделать ей приятное, и я тихонько погладила её по ногам и нежно полизала клитор. Она в ответ погладила меня.

Иван опять сменил презик, вставил в меня свой член, обхватил ягодицы руками и снова начал ебать. Он опять это делал быстро, но я мало что чувствовала, и испытала облегчение, когда он кончил.

— Спасибо, красавицы, — сказал он и шлёпнул меня несколько раз по жопе.

— И тебе, красавчик, — ответила Юлия.

Он ушёл в ванную.

— Ну что, поздравляю.

— С чем?

— С тем, что ты только что освоила новую профессию. Ты теперь проститутка. За пятнадцать тысяч. Очень неплохо, очень…

Мы расхохотались.

Пока он одевался, пытался нести какие-то пошлые шутки, но мы уже не реагировали на него. Закрыв входную дверь, Юлия с видимым облегчением выдохнула.

— Как тебе?

— Ужасно. Никакого удовольствия. Ни морального, ни физического.

— А ты на что рассчитывала?

— Только на пятнадцать тысяч.

Мы вновь рассмеялись.

— Юль, — сказала я. – Извини, но… Можно у тебя страпон попросить? Я какая-то разогретая, но неудовлетворённая.

— Любой в твоём распоряжении.

Я прошла в комнату, взяла с полки искусственный хуй, легла, раздвинула ноги и стала дрочить. Было приятно, и всё же возбуждение было слабым. Войдя в комнату, Юля некоторое время смотрела на меня, наконец вздохнула и сказала:

— Ладно, хер с тобой.

Она взяла мой страпон и начала быстро-быстро ебать меня им на полную глубину, попутно лаская другой рукой клитор. Я завелась мгновенно. Она, видя это, стала ещё и крутить хером в разные стороны, и я бурно кончила.

— Спасибо…

— Всегда пожалуйста.

— Сделать тебе то же самое?

— А знаешь, пожалуй, да…

Она дала мне страпон с трусиками, встала на кровать раком. Я надела игрушку и начала её жарить что было сил, лаская её грудь и периодически переключаясь на клитор. И скоро она также быстро кончила.

— А ведь у нас неплохо получилось, — задумчиво сказала она, когда мы пили кофе после душа, принятого, кстати, тоже вдвоём и даже имеющего некое подобие эротических игр. – Мы бы могли зарабатывать парой.

— Нет, — сказала я. – Я не проститутка и не смогу ей быть. И потом, нам ведь с этим мужиком повезло. А сколько их сумасшедших?

— Верно, конечно, — ответила она. – Я их всяких насмотрелась. Но если мы вдвоём, кстати, нам было бы безопасней.

— Нет, — ответила ещё раз я.

Прощаясь, мы поцеловались в губы. Без любовной страсти, скорее механически. Но всё же я почувствовала, что она относится ко мне гораздо теплее, чем раньше.

— Запиши на всякий случай мой телефон, — сказала она.

— Он же есть у меня.

— У тебя мой рабочий. Я его выключаю, когда месячные, когда тошно, когда уезжаю или просто не хочу. Обещай только, что второй никому не покажешь.

— Клянусь.

Я записала номер, и когда уже была готова вбить имя, она как-то коротко вздохнула, и отрывисто сказала:

— Ксения.

***

— И всё?

— И всё.

— Я думала, меня сложно удивить. Но вам удалось. Вы действительно не собираетесь заниматься проституцией?

— Конечно. По одной простой причине. Я лесбиянка. И хотя мужчинам иногда удавалось меня удовлетворить, но такой секс, боюсь, меня вновь вернёт в депрессию.

— Я рада, что вы так рассуждаете.

— Скажите, а сколько мне ещё пить эти таблетки?

— Месяц минимум.

Я приехала к Майе через месяц, и она опять наговорила мне комплиментов. Я и впрямь чувствовала себя хорошо. Я крепко спала по ночам. Я больше не плакала. Я была счастлива от дружбы с Наной и очень радовалась во время наших совместных прогулок за неё и Стаса – он оказался действительно достойным её. Я вернула себе свою физическую форму и даже улучшила её, постоянно повышая нагрузку в тренажёрном зале, а также начала ходить в плавательный бассейн. А шрамы и ссадины на моём теле полностью зажили, и от них не осталось и следа. Весь этот месяц я жила бурной жизнью – работала, словно хотела наверстать упущенное во время депрессии. Каждый день ходила в качалку и флиртовала там с женщинами. Никто не заинтересовался, мной, зато ко мне подкатывали мужчины – их я отшивала. Один раз появился Иван и предложил повторить. Тоже был послан, но культурно – в конце концов благодаря ему я получила пятнадцать тысяч. А ещё у меня наклёвывался явный роман с Натальей, руководительницей офиса на соседнем этаже в нашем бизнес-центре. Правда, она оказалась на десять лет старше меня, но была в отличной форме, и очень сексуальна, хоть и с крупноватой задницей.

— Я вчера выпила последнюю пачку ваших таблеток, — сказала я Майе.

— И прекрасно. Больше они вам не понадобятся. Дней семь-десять, возможно, у вас будут небольшие приступы тревожности или внезапные перемены настроения. Возможно чуть-чуть нарушится сон. Не зацикливайтесь на этом. Живите бурной жизнью, занимайтесь спортом и любимыми делами, гуляйте. И вся побочка быстро сойдёт на нет.

— Спасибо. Вы так много для меня сделали.

— Это моя работа. Тем более, вы мне за неё заплатили.

— Да. В сухом остатке именно то, что заработала проституцией.

Она улыбнулась и протянула мне руку. Пожала мою, но не отпустила.

— Алла… Меня кое-что давно интересует… И я хотела вас спросить… А секс с женщиной действительно доставляет удовольствие?

***

Пока она принимала душ, я дожидалась её двадцать минут, сидя на своей широкой кровати.

Майя вошла, утопая в моём любимом длинном халате. Том самом, который когда-то надевала Нана. Мои халатики были относительно габаритны, на худышек явно не рассчитаны. Моя гостья была буквально завёрнута в него.

Она нерешительно села рядом и посмотрела мне в глаза.

— Расслабьтесь, — сказала я. – Напряжение тут лишнее.

— Да я, вроде, не напряжена.

Я положила левую руку на её грудь поверх халата, она взяла своей правой рукой меня за локоть. Когда я приблизилась к её губам, она закрыла глаза. Мы начали целоваться – сначала просто соприкасаясь губами, потом взасос, облизывая язычки. Иногда на несколько секунд мы делали паузы, хихикали, трогали руками друг дружку за лицо. А потом снова лизались.

— Что я должна делать? – спросила меня Майя.

— Наслаждаться. И делать то, что приносит наслаждение.

Она поцеловала меня в шею, поглаживая мой локоть своей рукой. Поцелуи становились всё более страстными. Нерешительно потрогала левую грудь и, убедившись, что это не страшно, стала её гладить. Потом рука скользнула к ноге, погладила правую коленку. Лезть в трусы, как я поняла, она не решалась.

Тогда я сама распахнула её халат.

Будучи обнажённой, Майя казалась мне даже сексуальнее Наны, несмотря на то, что эта худобы едва ли не переходила в анорексию. Как же красиво она была сложена! Какая гладкая кожа! Какие ровные очертания ног и бёдер! А этот плоский живот! Я немедленно поцеловала её в пупок. Киска под животиком была выбритой, и судя по её состоянию, я догадалась – Майя специально выбрила её только что, перед своим первым лесбийским экспериментом. Неплохо!

Я повернула её. Какая красивая задница! Часто жоп у худышек не бывает, но тут две, пусть и небольшие, но точеные ягодицы. Прекрасное тело, которое я уже так захотела, что в трусиках приятно и томно загудело. Только бюстом природа обделила – он был даже меньше, чем у моей Наночки. Но это не значило, что я не буду его ласкать. Наоборот, сегодня этим сиськам перепадёт своя доля ласки.

Я гладила этот короткий бюстик, и она мне помогала, также поглаживая свои еле заметные выпуклости. Затем переключилась на мою грудь.

— Как же я завидую женщинам с нормальной грудью. А твоя – это само великолепие, — с явной завистью сказала она. – Это ж надо, какие сиськи!

— Моя гордость! — ответила я и сбросила лифчик. Она ахнула и взялась ладонями за обе дыньки.

— Поразительно!

Мы опять поцеловались в губы, затем она начала облизывать сосочек моей левой груди. Я запрокинула голову и закрыла глаза. Было очень приятно, несмотря на то, что Майя ласкала меня несмело. Так же нерешительно её ручка скользнула к моей промежности, потёрла вагину и вернулась к груди. Теперь уже к правой.

Через минуту я положила её на спину и ответила взаимными ласками. Я лизала, целовала и покусывала её левую сисю, а правую тёрла рукой. Она стала ласкать свою вагину.

Наконец, Майя встала на кровати на колени и, целуя по очереди мои сиськи, спустила с меня трусики.

— Что я делаю, что я делаю!.. — сказала она шёпотом.

В ответ я опять поцеловала её в губы и сиськи, опрокинула на спину и принялась облизывать самое сокровенное. Она вздрогнула, потом затрепетала. Дрожь прошла по всему телу. Майя принялась гладить меня по голове обеими руками, а я всё лизала и целовала её пизду. Маленький клиторок был немного солёный. Я стала его сосать, втягивая в себя, и она начала громко стонать, с каждой секундой всё громче и громче. При этом левой рукой она сжала мои волосы, а правой гладила по плечу. Я делала то же самое с её животиком, бёдрами и ногами.

Потом мы глубоко поцеловались взасос, и Майя чуть нахмурилось.

— Что это? – спросила она. – Это вкус моей… киски?

— Да.

Она покраснела.

— Я плохо помылась?

Я засмеялась и страстно поцеловала её.

— Не всегда естественный вкус и запах смывается полностью, да и не обязательно к этому стремиться.

Ещё один глубокий поцелуй взасос. Майя осмелела и так глубоко просунула язычок, что ещё немного, и он дотянулся бы до глотки.

— Я тоже хочу попробовать, — сказала она. – Ложитесь на спину.

Я исполнила её желание, однако её поцелуи начались со стоп. Всё выше, выше, и вот она уже около моей изрядно намокшей пиздёнки. Подобравшись к ней, она нерешительно посмотрела на мокрые половые губы, потом на меня. Я усмехнулась и рукой прижала её лицо к своей промежности.

Сначала она лизала где придётся, и её язык прошёлся практически по всей территории, кроме, пожалуй, анальной дырочки. Но наконец до неё дошло, что самое чувствительное место – клитор, и принялась полировать его язычком. Делала она это не очень умело, но весьма старательно, чем невероятно распаляла меня. Я гладила её по волосам и повторяла:

— Хорошо! Да! Пожалуйста, сильнее! Вы такая сексуальная! У вас всё получается. Не бойтесь, смелее!

Мои слова подбодряли её, и нажим языка и сила трения становились всё сильнее. Мне хотелось больше ласки, и я сама себе стала гладить свои груди и теребить соски.

Майя устала работать языком и начала играть с моим клитором пальчиками. При этом она посмотрела мне в глаза, а я в её, и мысленно приказала ей не отводить взгляд. Понятия не имею, есть у меня сила гипноза или нет, но она смотрела на меня минуты две, пока я сама не отвела взгляд. А за это время я успела сунуть ей в ротик два пальца, и она их пососала, не забывая продолжать играть с моим клитором своей рукой.

— Как я вам? – спросила она. – Я всё правильно делаю?

— Вы великолепны! Мы можем перейти к более смелым действиям.

Мы обе сели, и после длительного поцелуя она сказала:

— Вы будете смеяться, над тем, что я сейчас скажу?

— Если это будет смешно – обязательно буду. Но если вам важно, чтобы я не смеялась, тогда постараюсь не делать этого.

— Я перед нашей встречей смотрела лесбийское порно…, — она сделала паузу.

— Ну, пока не вижу ничего смешного. У меня такого целая коллекция.

— Я хочу попробовать «ножницы».

— Какие интересные фантазии!

Мы раздвинули ноги, она прижалась ко мне своей бритой пиздёнкой и стала что есть сил тереться о мою Лицо её приняло настолько сосредоточенный вид, что я даже рассмеялась.

— Майя, расслабьтесь, не на сеансе!

Она расслабилась, а может сделала вид, что расслабилась. Неважно. Через минут пять стало очевидно – трибадия не доставляет ей никаких ощущений.

— Никак? – спросила я.

В ответ Майя пожала плечами и развела руками.

— Постойте, давайте иначе.

Я спрыгнула с кровати, достала вибратор. Снова мы соединились пиздёнками, и тут я включила игрушку и приложила её к клиторам. Моя гостья даже вскрикнула, а затем бешено задвигала тазом и застонала. Я даже не ожидала такой прыти, но это безумно возбудило меня, и мы добрых десять минут ублажали друг дружку, то усиливая нажим в её сторону, то в мою. Как-то само собой получилось, что пока одна держала вибратор, другая ласкала груди подруги, и наоборот, хотя мы не договаривались об этом.

Её оргазм не был похожим на те, к которым я привыкла. Она протяжно пискнула и вся сжалась. Потом расслабилась. И некоторое время лежала на кровати и смотрела, как я сама себя довожу до финала.

Я легла на спину, но не прошло и минуты, как она нависла надо мной, чмокнула в рот, развернулась и села пиздой на лицо. Ощущение было очень приятное, недавно испытавшая оргазм вагина была вся мокрая и красная. Я немедленно стала ласкать её язычком, а она в свою очередь принялась делать то же самое со мной, подложив ладони под ягодицы. Я тоже положила руки на её жопку и стала потряхивать ими. Если бы она у неё была большего размера, ягодицы бы очень сексуально колыхались. Но худая попа не дала ожидаемого визуального эффекта, хоть и красиво смотрелась. Вылизывая промежность, я проходила языком по всей её длине, не забывая про анальную дырочку, и Майю это заводило настолько, что в такие мгновения она выпрямлялась и даже прогибала спину, сидя полностью на моём лице. Может быть её хотелось, чтобы я сильнее и глубже лизала попу? Что-ж, я старалась как могла. Она в какой-то момент тоже стала делать что-то похожее. Правда, достигать моей жопки, будучи в позе 69 сверху, пожалуй, было делом неудобным. Но ей как-то удавалось, и язычок то и дело проникал вглубь моего ануса.

Мы потеряли счёт времени в этих наших играх, и прекратили только потому, что устали. Тогда она слезла с меня. Но отдыхали мы недолго. Вскоре я уселась спиной к изголовью и взглядом подозвала её присоединиться. Когда она подсела справа от меня, я перекинула правую ногу через её и принялась дрочить рукой её клиторок. Она немедленно стала делать то же самое. Ласкаясь, мы начали целоваться. Поцелуи сильно возбудили нас, мы усилили движения рук и кончили одновременно.

Похоже, Майя решила, что встреча завершена. Но она ошиблась У меня был для неё приготовлен красный страпон. Мы часто играли им во время секса с Наной, я любила иметь её в позе рачком. У Майи широко открылись глаза, когда я показала его ей.

— То есть мы продолжаем? – с восторгом спросила она.

— Да.

— Он прямо хочет, чтобы его облизали.

— Давайте вместе.

Мы стали вдвоём лизать игрушку, прохаживаясь по всей её длине. Если наши язычки соприкасались, мы начинали целоваться. Вскоре я забрала у неё фаллос и стала гладить её по её соскам, потом животику и, наконец, вагине.

— Мне кажется, он туда просится, — сказала я. – Примерим?

Она не ответила и поцеловала меня. Я натянула на себя резиновые трусики, вставила игрушку в специально предназначенную для этого дырочку. Но когда я встала на кровати на колени, Майя почему-то не повернулась ко мне жопкой, и не легла, раздвинув ноги, а снова начала сосать резиновый член.

— Ничего не путаете? – спросила я.

— Меня это заводит.

Я погладила её по голове, а она реально принялась страстно отсасывать у страпона, словно хотела, чтобы он кончил в неё.

— Кого это вы себе представляете?

— Да так… был один, — уклончиво ответила она.

Наконец она закончила, легла на спину и широко раздвинула согнутые в коленях ноги. Я расположилась сверху и вставила красный член в неё.

— Да, да! – крикнула она! – Вот так!

Она закрыла глаза, сильно раскрыла рот и тяжело задышала. Я принялась целовать её в груди, облизывать и кусать соски. Порой она пыталась двигаться в такт мне, но если сбивалась с ритма, член вылетал из её пизды, и его приходилось вставлять назад рукой. Майя не останавливалась стонала и пыталась гладить меня руками, куда достанет. В один момент её пальцы попали мне в рот, и я глубоко и страстно их облизала. Ей это понравилось, и она оставила руку у меня во рту.

Вскоре мы решили сменить позу. Я улеглась на спину, а Майя села на меня сверху. Снова сильно застонала, заохала и принялась скакать на резиновом члене. Теперь её глаза не были закрыты, и она с любовью смотрела на меня. Я сразу вспомнила, как в такой позе на мне скакала Нана – её длинные волосы часто спадали на лицо и грудь, и ей постоянно приходилось их поправлять. Майя же была очень короткостриженная, волосы ей не мешали, руки были свободны, и она всё время трогала мою грудь, а порой в ответ просовывала пальчики в рот, и я их с удовольствием сосала. Мои руки тоже не отдыхали – я сначала долго гладила её по всему телу, потом щипала сосочки, и, наконец, начала тереть клитор. Майя при этих ласках ещё более остервенело запрыгала на страпоне. Потом она откинулась назад, завела руки за спину и оперлась на них.

— Сильнее, — попросила она, и я начала тереть пиздёнку двумя руками. Она опять склонилась надо мной и вцепилась в мои груди. Стоны были всё громче и громче, причём как её, так и мои.

Потом я поставила её раком и долго долбила сзади в вагину, крепко держа за плечи. Чувствовалось, что она устала, потому что стоны стали редкими. «Пора кончать», — решила я и обрушила на неё такую силу толчков, что она снова закричала и, извиваясь, кончила.

Я расцеловала её всю, сверху донизу. Она сделала то же самое.

— А как же вы?

— А что я?

— Ну вы же без оргазма.

— У меня было два.

— Нет, так нельзя. Давайте я вас тоже…

Я дала другой страпон с вибратором, встала раком, упёрлась руками в кровать, выгнула спину.

— Трахайте меня сильно, и если можете, натрите клитор. Изнасилуйте меня этой штуковиной.

Я испытала блаженство, когда вибрирующий хуй ворвался в моё влагалище. Она закрутила мои волосы и стала так насаживать меня на длинную резиновую палку, что как будто и впрямь насиловала. Стало даже чуточку больно, но всё равно приятно.

— Отшлёпайте меня!

Мою жопу обожгло резкое прикосновение. По животу прошла тёплая волна. Ещё удар – ещё волна. Ещё, ещё, ещё…

Я на секунду потеряла над собой контроль. А когда пришла в себя, поняла, что кричу от восторга и оргазма. Вибратор пульсировал во мне, а Майя с испугом смотрела на меня.

— Что с вами? Что с вами? – спрашивала она.

— Всё… Всё хорошо… Спасибо. Спасибо вам. Это было великолепно!

На кухне что-то стукнуло. Хлопнула форточка. Майя вздрогнула.

— Что это? Здесь кто-то есть?

— Тут никого, кроме нас, быть не может. Я думаю, этот дом покинула депрессия.

Через десять минут мы сидели на кухне. Я, полностью голая, пила кофе, Майя, облачённая в халат, чёрный чай.

— Каковы впечатления? – спросила я.

— Очень невероятные, — сказала Майя. – Это крайне любопытный опыт.

— Хотите повторить потом?

Она задумалась.

— Не думаю, — наконец был ответ. – Видите ли… Давайте, будем откровенны. Мне действительно было с вами хорошо, но всё это благодаря вашей исключительной сексуальности, обаянию, харизме… И вы очень техничная. Я любила вас, и каждую секунду понимала, что вам важно не только кайфовать, но и делать хорошо мне. Я очень это ценю. И всё-таки… Простите, но я опять-таки каждую секунду понимала, что и эмоционально, и физически с мужчинами я чувствовала себя намного лучше и раскованней. Как не крутите, я гетеросексуалка. Природу не обманешь.

Впрочем, — поспешила она продолжить, — я не говорю окончательного «нет». Я допускаю, что мы с вами можем повторить. Но пусть это будет на непостоянной основе, а для разрядки. Хорошо?

— Хорошо, — ответила я.

— А я вам как?

— Вы прекрасны! Считайте, что я вас почти полюбила.

— Спасибо.

— Майя, вам не кажется, что после всего того, что с нами случилось, мы можем перейти на «ты»?

— Да, можем. Но не потому, что мы переспали друг с дружкой. А потому, что мы стали друзьями. Помнишь, во время нашей первой встречи я сказала, что мои клиенты становятся моими друзьями? Ну вот, этот момент и случился. Пусть даже через постель.

Мы помолчали, каждая думала о своём.

— Вот ещё что, — сказал она. – Мне очень интересно узнать. Что чувствуют люди, когда их порят? Я хотела тебя попросить выпороть меня, но ты постоянно делала что-то – то вагину теребонькала, то грудь, и я отвлекалась. Но я мысленно возвращаюсь к тому, что ты мне рассказывала про самоистязание, и всё-таки хочу выяснить – каково это?

— Ты этого не поймёшь. Удовольствие от порки испытывают только любители БДСМ и депрессарики, вроде меня. Ты любишь БДСМ?

— Нет.

— А депрессии у тебя нет. Если я ударю тебя сильнее обыкновенного шлепка, тебе будет просто больно, а удовольствия ты не почувствуешь.

Она кивнула.

— Ответь мне, — попросила я. – Кого ты представляла, когда сосала?

— Своего бывшего мужа.

— Развелись?

— Нет.

— А что?

— Он умер.

— Прости, я не знала.

— Вот так…

— Отчего, если не секрет?

— Покончил с собой.

— Боже!

— Плохая история. У него был бизнес, и его кинули на такую сумму, что он не выдержал. Он ничего не сказал мне. Если бы я знала – я бы вытащила его. Но…

Она замолчала.

— Прости…

— Я сама долгое время пребывала в депрессии, несмотря на то, что дипломированный психотерапевт. Вытащил меня однокурсник. Тот самый Виктор, который направил тебя ко мне. Я думала, что потеряла квалификацию – он помог мне восстановиться не только жизненно, но и профессионально. Это было три года назад. С тех пор когда я вижу людей в состоянии депрессии, а тем более готовых на самоубийство, я делаю всё, чтобы вытащить их, поскольку на себе поняла, каково это.

— Я ведь тоже думала наложить на себя руки.

— Я помню, ты говорила.

— Меня ведь только голос бабы Рины останавливал.

— Ты и про это говорила. Кстати, а что с ней? Жива ли она?

— Жива. Но у неё Альцгеймер. Почти никого не узнаёт.

— Ты давно её видела?

— Давно.

— Ты должна к ней съездить. Если она сделала тебе такую установку, которая спустя много лет сработала – считай, что подарила тебе ещё одну жизнь. При первой же возможности съезди к ней.

— Хорошо. Май?

— Что?

— А почему Виктор Юрьевич сказал, что я не по его профилю? Ты что, лечишь отклонённых на сексуальной почве?

— Во-первых, да, лечу. А во-вторых Виктор мог тебя вылечить. Он просто сплавил тебя мне, потому что знал – я за таких всегда берусь, и не отступлюсь, пока не вылечу.

— А меня, получается, вылечила?

— Ну ведь твоя депрессия вылетела в окно!

Я поставила чашку на стол, склонилась к ней.

— Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна!

Я страстно поцеловала её в губы. Моя рука шмыгнула в халат, под которым не было белья.

— Алла, что ты делаешь? Ты сумасшедшая?

— Ты знаешь, что такое лесбийский секс на кухне?

***

Дом был массивен, хоть и одноэтажный. Он стоял очень крепко, хоть и было ему почти сто лет. Ставил его мой прадед Павел, который, как рассказывали мне про него, был очень основательный человек. Основательно жил. Основательно делал своё дело – был кузнецом. Основательно делал детей – только от своей жены было десять, а ещё говорят, ни одной юбки не пропустил. Основательный поставил дом. И даже ушёл из жизни основательно – в восемьдесят восемь лет своими руками сделал гроб, отшлифовал досочки, сходил в церковь исповедался, причастился, вернулся домой, надел костюм, лёг в свой гроб и умер.

Кому только из родни не доставался этот дом, но никто, кроме самой младшей дочери кузнеца Ирины, не осилил его основательность.

Я потянула на себя тяжёлую дверь. Она открылась без скрипа. В этом доме никогда ничего не скрипело – ни петли, ни половицы. Прошла через сени, вошла в комнату.

Здесь было тихо. Баба Рина сидела за обеденным столом. Глаза её были открыты, но смотрела она в одну точку. В её компании сидели две старухи и беседовали шёпотом. Одну из них я узнала – это была соседка, тётя Настасья. Другую видела впервые, как и бабку, что стояла у плиты и варила кашу. При виде меня незнакомые старухи замолчали и недоумённо уставились на меня. Пожилая соседка тоже как-то хмуро стала меня разглядывать, и я уже решила, что мне тут вообще не рады.

— Здравствуйте, — сказала я. Старухи продолжали пялиться на меня. Я уже хотела огрызнуться, но вдруг соседка улыбнулась и тихо, но приветливо сказала.

— Так это же Алла, её внучка! Здравствуй, здравствуй, проходи скорее! А я-то, старая калоша, никак не пойму, кто это пришёл. Совсем ничего не вижу, карга близорукая! Бабушку приехала навестить?

Услышав эти слова, другие старухи тотчас поздоровались со мной и наперебой стали расспрашивать меня всякую ерунду. Понимая, что надо быть тактичной с теми, кто ухаживал за бабушкой, я терпеливо рассказывала им, кем стала, чем занимаюсь, чего добилась. Пожалуй, лишь о своей ориентации не стала говорить, да про пережитую депрессию промолчала.

— Ну ты посиди тогда с ней, — сказала наконец, тётя Настасья. – А мы пойдём во дворе побудем, кости заодно разомнём. Пошли, бабоньки!

Я подсела к бабушке, взяла её за руку и прижалась губами к пыльной стороне ладони.

— Если бы ты только знала, что я всё была бы готова отдать, чтобы ты могла меня выслушать, — сказала я.

Она молчала и смотрела перед собой.

— Я только недавно поняла, сколько много ты для меня сделала. Помнишь, мы когда-то сидели за этим столом, а ты мне впервые дала попробовать сливовой наливки? Я только сейчас, спустя много лет поняла, какой ты прекрасный психолог. Как же я благодарна тебе за это, и как ругаю себя за то, что не могла тебе сказать это раньше.

Бабушка вдруг сморщила лоб, её губы сжались, а лицо приняло какое-то обиженное выражение. Было такое ощущение, что она собиралась заплакать. Глаза её забегали, словно искали что-то.

— Бабушка, бабушка, — испуганно заговорила я. – Я тут. Посмотри на меня!

И поскольку глаза её бегали, я встала перед ней и перехватила взгляд. Она уставилась на меня своими старческими белёсыми глазами и прищурилась. Губы зашевелились.

— А… А… Ал… Ала?

И вдруг она улыбнулась. Как маленький ребёнок.

— Мила… я моя. Аллочка… А я… а ты… Тут? Где ты? Была?

— Бабушка, я приехала к тебе, — я не знала что говорить и начала плакать.

— Я… да… я ждала… тебя ждала. Прие… хала?

Её взгляд стал туманиться, и ускользать.

— Смотри на меня, смотри! – заговорила я, и она опять уставилась на меня.

— Аллочка!

— Бабушка. Я хотела сказать… Спасибо тебе за всё. Ты такая хорошая! Ты так много для меня сделала.

Я много что говорила, и сама не понимала что. А она смотрела на меня и грустно улыбалась. Вряд ли она осознавала и половину того, что я говорила, но это не важно. Важно было, что она понимала – это я, и я её благодарю.

— Ты как? Ты? – спросила она. – За… За… муж?

— Нет, я не замужем. Но у меня всё хорошо.

— Хорошо?

— Всё хорошо! У меня всё получается. И меня окружают прекрасные люди. И все счастливы, счастливы.

— А я такая… дурная… Расскажи мне ещё… про себя… ещё…

…Когда бабки пришли минут через двадцать, они дар речи потеряли. Не я, а баба Рина держала мои руки и, склонив голову, улыбалась счастливой улыбкой. Но глаза её были закрыты. Она спала. Проснувшись, она уже не узнала меня, и вновь сидела и смотрела перед собой. И лишь улыбка так и не сходила с её лица.

Я оставила тёте Настасье денег. Наверняка, всем им можно было доверять, но про Настасью я знала наверняка – рубля себе не возьмёт, всю жизнь жила так же честно, как баба Рина, и поэтому была её лучшей подругой.

Когда я садилась в машину, чтобы уехать домой, зазвонил телефон. Эта была Наталья, начальница офиса этажом ниже.

— Привет, Алла, — сказала она. – Я должна тебе кое-что показать.

— Что?

— Я только что вышла из секс-шопа, и у меня в руках двусторонний страпон с пупырышками.

— Наташа, я уже лечу! Я буду в городе через полтора часа!

— Купи вина.

— Куплю.

— И свечей. Для романтики.

— Наташа, я куплю дюжину длинных и толстых свечей. Таких длинных, и таких толстых… Для такой романтики!!! Для романтики на всю ночь!!!

— Детка, я от таких слов начинаю подтекать!

Я втопила педаль газа.

Прислано: STS_Asher