Мои каникулы в Беларуси

На дворе шла первая неделя августа. Лето уже перевалило за свой экватор и хотя, до первых осенних заморозков, было ещё жить да жить, всё-таки в воздухе чувствовалось неумолимое приближение осени.

Казалось, листва на деревьях ещё сохраняла свой сочно-зелёный окрас, но если всмотреться, то на ветках уже проглядывали небольшие вкрапления песочного цвета, да и на дорожках в парках уже начинали робко оседать первые пожелтевшие листы..

Итак, лето в Москве вступало в свою завершающую фазу, да и ставшая привычной за последние недели беззаботная пора, всем жителям московского мегаполиса начинала потихоньку приедаться.

Вот и бывший хардкор-музыкант Андрей, в среде окружения больше известный по прозвищу Комар, встречал завершение лета в крайне унылом расположении духа.

И было от чего. Начнём с того, что Комар был татуировщиком. Пару лет назад, он приобрёл на сайте старую, видавшую виды тату-машинку, запас чернил к ней и стал потихоньку осваивать новое для себя ремесло.

Первый год ушёл на обучение и откровенные «партаки», зато потом начало получаться что-то, уже более походящее на достойные работы. Так появился собственный круг постоянных клиентов, начало работать «сарафанное радио», регулярно писали по новым заказам «вконтакт». В общем, Комар был доволен.

Вложенные им усилия в освоение тату-ремесла стали давать очевидные материальные плоды.

Правда, начиная с июня, с заказами дело пошло как-то совсем туго. Если на май пришёлся определённый пик (все модники хотят татуировку к лету, чтобы потом щеголять в футболках с коротким рукавом и шортах по улицам), то в июне, клиентуру как ветром сдуло. Причины тому были банальны. Население Москвы в жаркие летние деньки стремительно мигрировало. Кто по ближнему, а кто по дальнему зарубежью, как правило, стараясь выбирать в виде финальной точки своих маршрутов морской берег. У кого в распоряжении было средств поменьше, тот отправлялся в российскую глубинку, к родственникам… В общем, последнюю неделю Комар заскучал. Хардкор-концертов в столице также не намечалось, поэтому основным времяпровождением Комара, было сидение вконтакте, да редкие переписки со старыми корешами, которые в большинстве своём пребывали на отдыхе и присылали фотки с пляжей и с прочих курортных местечек.

Вот таким то утром у Комара и зазвонил неожиданно мобильник. Номер на телефоне высветился необычный — начинался на +375, из чего следовало, что звонящий находится на территории Беларуси. В последний раз в Беларуси Комар был два года назад, на концерте. «Кто бы мог мне звонить оттуда», — прокрутилось в голове у Комара. Брать трубку от непонятного абонента не хотелось, так как по своей натуре Комар был весьма осторожен, даже пуглив.

Но звонящий был настойчив и Комар нажал зеленую кнопку на дисплее своего телефона.

— Алло… Алло, Ромочка это ты? – на другом конце провода, Комар с трудом распознал голос своей бабушки, которую он слышал последний раз лет шесть тому назад и которая проживала в Слуцкой области.

Тут стоит заметить, что настоящее имя Комара было не Андрей, а Роман, но это имя, данное ему при рождении, он тщательно скрывал уже последние несколько лет, заменяя его на более суровое и мужественное (как ему казалось) имя Андрей, впрочем и против прозвища «Комар» он ничего не имел и оно казалось ему вполне «пацанским».

А вот имя «Роман» Комара ужасно раздражало, до сих в его памяти были детские годы, когда одноклассники хором дразнили его, повторяя идиотский стишок: «Ромик-гомик, Ромик-гомик».

«Гребаные уроды», зло подумал Комар. В шкoле над ним все насмехались до выпускного, а на самом выпускном постоянные обидчики Комара стянули с него штаны в сортире и искупали их в унитазе. Комар был в состоянии сильного алкогольного опьянения в тот день, ноги еле слушались его, но он до сих пор помнит, как он выполз из сортира, без штанов и в обоссанной рубашке. После этого, он стремглав выбежал из ресторана и побрёл домой, а также зарёкся на всю остальную жизнь не употреблять алкоголь…

…Но сейчас ему звонила бабушка по отцу – баба Лида и приглашала заехать на недельку погостить в её родную деревню под Слуцком, где она с дедом жила последние лет тридцать.

— Приезжай внучок, сто лет тебя со старым не видели. У нас в баньку то сходишь, на огороде ягод покушаешь, покупаешься на речке, рыбку половишь! Я и пирогов то напеку к твоему приезду…

Комар особо не размышляя ответил бабе Лиде согласием. Всё равно в ближайшие две недели заказов от клиентов не предвиделось, а покупаться и половить рыбу Комару и вправду захотелось.

Билет на ночной поезд «Москва-Минск» был куплен на следующий день, особых приключений в поезде у Комара не случилось (если не считать, что соседями по купе были торгаши-челночники, взявшие в дорогу несколько бутылок водки, а под утро заблевавшие с верхних полок, в следствии чего, модная куртка Комара оказалась вся выпачкана вонючей едкой блевотой). Ступив на белорусскую землю, Комар первым делом направился в ЖД-сортир, замывать в раковине куртку с мылом.

С вокзала в Минске до Слуцка ходили пригородные электрички, после чего у Комара стояла задача пересесть на автобус, который за сорок минут должен был доставить его до бабушкиной деревни.

До самого Слуцка Комар добрался без особенных приключений, а вот с поиском нужного автобуса всё оказалось не так просто, как объясняла ему по телефону бабуля…

Во-первых, возле вокзала стояло с десяток автобусов, но на название села «Козловичи» первые двое водил лишь покачали головой, с таким выражением, будто первый раз о таком слышат и лишь третий, усатый водитель пробурчал:

— Слыш парень, ушёл твой автобус то, один раз он с утра всегда едет.. Сашка-чёрт, если напьётся, то в обед уже может и не выехать..

Пребывая в полной растерянности, Комар побрёл по пыльной привокзальной мостовой.

У ржавой покосившейся остановки стояло двое парней, один постриженный “под ноль”, а другой в картузе-восьмиклинке, одетых по последней моде китайской барахолки. Пацаны неспешно потягивали пивко, прямо из бутылок. Комар ухмыльнулся углом рта – в Москве уже и не встретишь таких явно палёных балахонов с надписями «Abidas» или «Naik», замусоленных треников, в сочетании с кожаными туфлями… «Даа.. Ну и дыра! Что-то будет, когда я доберусь до деревни» — подумал Комар.

Ухмылка Комара не осталась незамеченной пацанами, один из которых — лысый, присвистнул:

— Э, братан, ты чё та потерял? Поди сюды, мож чё подскажем.

Комар засунув руки в карманы своих левайсов подошёл, держась немного набыченно.

— Автобус я ищу, до деревни Козловичи. Знаете такую, парни?

— А то и знаем, а тебе чё там, ты сам то не местный сходу?

— К бабке в гости еду. Сам я с Москвы. Бабка с дедом там родные.

Пацаны переглянулись и оценивающе посмотрели на Комара..

— К бабке говоришь.. Вон иди до туда, свернешь за угол. Там уже стоят люди, автобус будет минут через двадцать, если Сашка-водитель не нажрался опять. Если нажрался – лови такси..

— Ну спасибо, мужики…

Впрочем, пресловутый Сашка видимо решил объявить борьбу зелёному змию и хоть его лицо и отражало на себе следы недавних запоев, сегодня он находился в трезвом состоянии и погрузив народ в свой ржавый ПАЗик, поехал в направлении бабушкиной деревни.

Автобус, хоть и сильно скрипел по дороге, всё же довез Комара до искомого населенного пункта с названием Козловичи. Найти дом бабки с дедом оказалось делом техники, тем более, местные жители оказались гораздо более дружелюбней, чем население Слуцка, с охотой подсказав, где «дом бабы Лиды».

Бабка вовсе не обманула и встретила Комара пирогами и вареной картошкой, с лучком. Они с дедом долго расспрашивали внука о том, «как там в Москве», дивились на его яркие татуировки, — «чтож ты внучок такой расписной, али у вас все там так ходют нынче».

Спать улеглись далеко за полночь. А на следующий день, Комар чуть помог по хозяйству деду, покосив сено за двором, да перетаскав мешки зерна для домашней птицы, после чего отправился окунуться на сельский пруд.

Водоём в селе Козловичи был весьма неплох, пруд окружали заросли рогоза и камыша, и вода в послеобеденном солнечном свете казалась изумрудной.

Наверняка, здесь есть клёв, подумал Комар, в котором проснулся инстинкт рыбака.. Надо будет попросить у деда поискать удилище, да накопать червей в той куче навоза на огороде.

Сказано – сделано. Покряхтев, да покопавшись в сарае, дед нашёл старую, но вполне справную удочку и, когда дело пошло к вечеру, Комар отправился с ней на пруд, предварительно запасшись банкой червей и варёным горохом.

На пруду клевало средне. В первый час ловли на червя попалось несколько небольших карасиков, после чего, как отрезало. Просидев на одном месте около сорока минут, без единой вытащенной рыбешки, Комар, чертыхаясь пошёл вдоль берега менять дислокацию. Безуспешно сменив несколько точек, он наконец добрался до приятной с виду тихой заводи, окруженной со всем камышами. Здесь имелся удобный подход к воде, а на расстоянии метра от берега, уже торчала кем-то заранее подготовленная рогатка (приспособление, служащее подставкой для удочки). Подход к воде, где днём купались и шумели жители села находился на другой стороне пруда, но когда свечерело, там не осталось ни души.

Вот на этом то месте Комар и решил обосноваться и ловить до упора, пока солнце окончательно не закатится за горизонт.

Место оказалось не таким безнадёжным. Уже через полчаса ловли, в ведре у Комара добавилась ещё пара карасей, размером чуть больше ладошки, но наиболее приятным и греющим душу фактором был первый вытащенный карп. Стала поклевывать и мелкая плотва, но её Комар не клал в ведро, а выпускал обратно в пруд.

Так постепенно, за рыбалкой время пролетало незаметно и через пару часов солнце коснулось краем горизонта, как будто бы от этого соприкосновения разлив по окрестным полям и перелескам щедрые россыпи багрового цвета. Казалось, ничего уже не нарушало безмятежной тишины, нависшей над водоёмом.

В такую пору хочется сидеть отрешившись от всех дел и в голове наступает полное умиротворение, в котором все текущие проблемы кажутся малозначимыми, а мысли уходят куда-то вдаль от привычной действительности…

Тишину вечера нарушил какой-то шорох и возня, обернувшись, Комар понял, что неподалеку от него через камыши пробирается шумная компания молодых сельских ребят. Донеслись обрывки разговора:

— ….На нашем месте удил… Че за блядина…

…Как бы он сеть нашу не потормошил бля..

Ребята вышли из камышей прямиком на Комара и тот, с удивлением узнал среди них двух своих вчерашних знакомцев, подсказавших ему дорогу до автобуса. Всего ребят было четверо. Вчерашние пацаны нисколько не сменили свой прикид, только вместо кожаных туфлей, на ногах у одного красовались резиновые галоши, видимо надетые для того чтобы не замочить ноги в камышах, второй же — лысый, очевидно не придал этой проблеме большого значения и напялил обычные шлепки на босу ногу.

Что касается двух других ребят, то они не сильно отличались по прикиду от своих приятелей. Один из них был невероятно упитанной комплекции, при том лицо его выражало полное отсутствие каких-либо мыслительных процессов: “Хера себе харя, походу в нём веса на центнер”, подумалось Комару. Второй же, напротив, был высок, худощав и деловито смолил самокрутку. Также Комару в глаза бросилось то, что у лысого при себе была почти до дна распитая бутылка какой-то мутной сивухи.

— Оп-па бля, вот это встре-е-еча… сипло протянул тот пацан, что был в галошах, — Слыш, парь, чо добрался до Козловичей, решил карасей потягать?

— Тут пруд платный, тебя не предупредили? — залыбился длинный, с сигареткой.

Обстановка начала как-то накаляться, поэтому Комар решил сгладить ситуацию:

— Бля, мужики, да какой впизду платный, тут ещё мой дед ловил.. А я битых два часа во-о-он там закидывал! Вообще нихера не клевало, дай думаю пройдусь вдоль берега. Я и не в курсах был, что тут ваше место, если с этим непонятки..

— Да нам то похуй, место жопу не греет, только вот тут в кустах со вчера наша сеть стояла, а теперь её нет. Ты не видал, мож кто до тебя пошарился?

— Не, мужики. Когда я сюда подошёл, тут никого не было, а к тем кустам я не ходил, да и в принципе на сеть я не ловлю. Интерес не тот…

— Слышь братиш, а если не впадлу, слазь-ка пошманай там вдоль берега, может её течением к боку отнесло. Тут не глубоко и трусов то не замочишь.

Комар задумался, пацаны были настроены явно недружелюбно и хотя прямой агрессии не выказывали, было заметно, что в пропаже сети подозревают именно его.

Ко всему прочему, чувствовалось, что вчерашняя усмешка над прикидом тех двоих тоже не осталась незамеченной, а задела пацанов за живое и сейчас тем хотелось отыграться.

Комар нехотя, но сохраняя на лице натянутую улыбку, расшнуровал кроссовки, скинул майку и начал стягивать армейские штаны “кархаррт” с карманами, которые он припас с собой специально для похода на рыбалку. Деревенские с интересом рассматривали его татуировки, которыми он так любил кичиться перед девчонками на концертах и на фотках “вконтакте”.

— Слыш, а ты чё за ебалу себе наколол то, не пойму, — спросил его здоровяк.

— Это чё, у вас маскалей такая теперь мода пошла? Как в Европе у этих бля чертей.. пидарасов?

— Да ты чё погнал? Какие пидарасы! Нормальные у меня партаки, да я и сам набивать умею, — испуганно, но с некоторой агрессией возразил Комар.

— Да хуле ты нам тут втираешь, — огрызнулся лысый, — у меня батя 10 месяцев назад с зоны откинулся, он мне рассказывал, что к чему короче бля.. Так вот — у тебя татуировки, как у петуха, вон смотри и гребень наколот..

Обстановка действительно стала серьёзно накаляться, пацаны были явно нетрезвы от выпитой сивухи и татуировки являлись для них лишь поводом для конфликта. А тот факт, что Комар послушно согласился полезть в воду за сетью, ещё больше убедил их во мнении что они имеют дело с безвольным чмошником, которых, по их понятиям, следовало опускать и чморить.

— Слыш бля, а че ты там ржал над нами? Че бля смешным казалось?

— Дык, мож завафлим его пацаны? Он пидор дырявый, я пробитых сразу чую! А эта блядина ещё и понты на вокзале на нас кидала, — с такой тирадой лысый обратился к своим кентам.

Такая идея вызвала одобрительный гул всей четвёрки, которые только и ждали повода, чтобы “наехать” по-серьёзному.

— Правильно, накажем его, пусть хуй сосёт, вафлёр ебаный.

— А я его дымоход языком чистить заставлю, я это дело пиздец, как люблю, — сказал здоровяк.

Комар приготовился не на шутку отбиваться, но один из пацанов, ловко обойдя его сбоку, нанёс сильный удар бутылкой с недопитой сивухой по виску. Бутылка треснула, рассыпаясь на мелкие осколки. Небо и земля внезапно перевернулись в глазах у Комара, сознание поплыло, заливая глаза щиплющим спиртом, вперемешку с кровью потёкшей из разбитого виска.

Очнулся Комар, стоя на коленях, лицом уткнувшись в область паха одного из пацанов и почувствовал, что какой-то предмет, напоминающий большую твёрдую сардельку елозит около дырки в его заднем проходе. Он было попробовал изо всех сил закричать, но раздалось лишь какое-то мычание, потому-что рот оказался заткнут какой-то вонючей тряпкой, в которой он узнал свои собственные разорванные трусы. Руки же были замотаны узлом за спиной.

— Блядь не лезет чё то. Узкая жопа блядь.

— Санёк, а ты слюней напусти ему…

Сзади Комара происходила возня и доносилось бормотание пацанов. Он начал отчаянно пытаться освободиться от петли, но всё попытки были тщетны — петля держала руки крепко. Вдобавок, спереди его придерживал тот здоровяк.

Лысый пацан, которого друзья назвали Саньком, цыкнул слюной между раздвинутых ягодиц, после чего, ещё немного поводил членом по дырке и с силой вогнал его в задний проход.

— Аааа бля, пацаны! Какой кайф!! АааРРхх.. — зарычал лысый и начал методично работать сзади, сильными толчками.

— Ты смотри его аккуратней долби, а то если он обосрётся…

— Пусть только попробует! Я его тогда своё говно тут жрать заставлю!

В это время, здоровяк оттянул резинку своих спортивных штанов, вывалил из трусов здоровую, начавшую вставать колбасу и начал тереться ей об лицо Комара.

— Слыш ты, пидор? Я сейчас твои трусы изо рта у тебя достану и ты у меня отстрочишь. И только попробуй зубами хватить или сделать плохо, зубы нахуй выбью…

Комару не оставалось ничего другого, кроме как заглотить в полость рта немытый член деревенского гопника в рот и сосать его, покуда тот не спустил..

Ко Комара подступила рвота, захотелось выплюнуть противную вязкую жидкость, но бугай сквозь зубы прорычал, больно заломив ему голову набок, — “только попробуй мне, петух…”

Примерно тогда же, разрядился и лысый, долго пыхтевший над его задницей. После лысого, сзади к Комару хотел было пристроиться следующий гопник, но, так как ягодицы и ноги Комара были перепачканы в сперме лысого, пацаны пинками загнали его в пруд, бросили двухлитровую бутылку из под кока-колы и приказали Комару сделать себе этой бутылкой клизму, чтобы прочистить задний проход…

К тому моменту, у Комара уже не было сил сопротивляться и весь следующий час его попеременно долбили спереди и сзади гопники. В конце экзекуции, жирный здоровяк, спустил спортивки до щиколоток и, раздвинув ягодицы, начал пристраиваться жопой на лицо Комару. За попытку отвести лицо в сторону, гопники начинали бить его по животу и почкам.

— Ааа бля, внатуре кайф! Нравится тебе моя жопа, пидор? Давай там языком поработай.

Комару пришлось в течении нескольких минут полировать языком жирному грязную жопу, от которой сильно пахло сладковатой прелостью. Время от времени, жирный прижимался промежностью к лицу Комара настолько сильно, что тому становилось нечем дышать и когда он задыхаясь начинал трястись, ещё больше кайфовали гопники работающие над ним сзади.

— Смотри Кабан, не задуши его своим сральником там совсем, — ухмыляясь, советовали они.

Наконец, не выдержав всей этой экзекуции, Комар проблевался и пацаны решили оставить его в покое, напоследок попинав ногами.

— Фу бля, чухан. Теперь будет знать, как выебонить на нормальных пацанов..

С этими словами, лысый врезал ему с ноги по голове и Комар снова ушёл в отключку, а когда пришёл в себя, уже окончательно наступила ночь и пацанов рядом не было. Остатки одежды валялись рядом, всё тело было покрыто засохшей блевотой, вперемешку со спермой гопников..

С трудом встав на ноги и сполоснувшись водой из пруда, Комар кое-как натянул рваную майку со штанами и побрёл до дома. Бабушка охала и ахала, сразу поняв, что произошло с её внуком, даже наскоро побежала готовить какой-то компресс, завернув в марлю отвар из листьев подорожника и каких-то непонятных лопухов.

— Говорила ж я, не доведут тебя до добра эти наколки.. Ох внучёк, не доведут… — приговаривала бабуля.

— Это всё Сашки Фомина компания… Отец яво уголовник и сын такой же растёть, ах изверги, управы на них нету.. Ох Господи что делается…

Дед же не говорил ничего, только удручённо качал головой, но на следующее утро, договорился с соседом, отвезти Комара на машине до вокзала в Минске.

В поезде Минск-Москва, Комар взял билеты на верхнюю полку и не слезал с неё всю дорогу, лёжа исключительно на животе и мучительно думая о произошедшем.

Болел висок, беспрестанно саднило в заднем проходе, но вместе с тем у Комара в голове крутилась мысль, что от всего произошедшего в тот вечер он поймал определённый кайф..

Вот так закончились белорусские каникулы Комара. Вернувшись в Москву, он не выходил ни с кем на связь ещё пару недель и все друзья полагали, что он всё ещё гостит у бабушки…

Стоит заметить, что любые совпадения с реальными именами в этой истории случайны, но те, кто знакомы лично с татуировщиком Комаром, знают – стоит случайно упомянуть в разговоре поездку в Беларусь, лицо Комара мрачнеет и по нему пробегает малозаметная нервная тень от гнетущих душу воспоминаний…